Как Православие стало атомным

29 августа 1949 года было проведено испытание первой советской атомной бомбы. Изделие РДС-1 («Реактивный двигатель специальный» по документам, но аббревиатуре сразу придумали альтернативную расшифровку: «Россия делает сама») было подорвано в 7:00 утра на Семипалатинском полигоне. В тот день наши учёные и военные создали больше чем оружие: как бы пафосно это ни звучало, они создали «столетний мир» на планете Земля. Не нарушаемый по-настоящему крупными военными конфликтами, уносящими жизни десятков миллионов людей.

Первый вариант отечественной атомной бомбы был практически точной копией американского «Толстяка». С помощью работавших в США дружественных к СССР физиков советская разведка получила тонны документации по Манхэттенскому проекту. Иногда закрадывается небезосновательное подозрение, что советским ядерным планам содействовали могущественные закулисные силы, перед которыми американские спецслужбы были попросту бессильны.

Совершенно точно советская разведка опиралась на разветвлённую сеть коммунистов еврейского происхождения и на снисходительность британских властей. Достаточно вспомнить, что «главный», то есть самый известный, атомный шпион Клаус Фукс не был выдан Британией США, досрочно вышел в 1959-м и закончил жизнь в почёте и уважении в ГДР. Совершенно безнаказанным остался и ещё один атомный шпион, участник Манхэттенского проекта Теодор Холл, руководствовавшийся соображениями «анти-антисемитизма».

Этель и Юлиус Розенберги. Фото: www.globallookpress.com

В итоге американцы отыгрались на супругах Розенберг, которых показательно скормили разъярённой и испуганной публике на пике «маккартизма».

Насколько корректно делать отсюда вывод, что Советский Союз только и мог, что «украсть» бомбу у США? Несомненно, без атомного шпионажа советский атомный проект длился бы гораздо дольше и не раз заходил бы в тупики. Однако и американский атомный проект никогда не был бы столь успешным, если бы не позиция международного «консорциума» физиков во главе с Альбертом Эйнштейном, которые активно включились в разработку США атомного оружия. По большей части это были эмигранты из Германии, которые знали, что Гитлер работает над атомной бомбой, и исходили из недопустимости того, чтобы нацисты опередили «свободный мир». Атомная бомба не была, таким образом, изначально достижением американской национальной науки, хотя её организационное и техническое воплощение возможно было только для мощи американской экономики.

Но как идею атомную бомбу американцам подарили. И «подарившие» чувствовали в каком-то смысле моральное право ею «поделиться» с симпатичным им Советским Союзом. А дальше уже было дело советского руководства — суметь технически реализовать полученную информацию. И она была в самом деле реализована в кратчайшие сроки — в СССР была создана мощная атомная отрасль. А главное, имелись достаточно квалифицированные кадры физиков, которые знали, что делать с полученной информацией, и сами двигались в том же направлении: Курчатов, Зельдович, Харитон, Флёров и другие. Пригодились и «трофейные» немецкие физики, в больших количествах вывезенные под Сочи: Николаус Риль, Макс Фольмер, Петер Тиссен.

Академик И. Курчатов. Фото: www.globallookpress.com

Советское руководство можно упрекнуть во многом, но, по счастью, не в том, что оно недооценивало важность атомного проекта. Проведённая экономическая и организационная мобилизация позволила решить задачу очень быстро. Важным фактором было то, что проявлены были трезвость и прагматизм — советская физика была полностью исключена из сферы действия всевозможных идеологических кампаний и проработок, а Сталин чётко требовал для получения изделия скопировать американский образец, трезво оценивая советские технологические возможности. Эпоха творческих экспериментов, порой весьма жутковатых, как сахаровская «Царь-бомба», наступила позднее, когда была создана надёжная основа. Для начала же требовалось доказать себе и миру, что атомная монополия США разрушена.

Результаты превзошли все ожидания, а радиоактивный след был уловлен американскими самолётами-разведчиками в районе Камчатки и переполошил Штаты — период атомной монополии заканчивался для Запада быстрее, чем кто-либо мог рассчитывать. За 1949 год было изготовлено ещё два устройства, за 1950-й — девять, и к 1 марта 1951 года у СССР было 15 атомных бомб, хранившихся в саровском бункере — в случае необходимости они могли быть быстро смонтированы и доставлены в войска. Применить их против США было нереально из-за отсутствия носителей, но американских союзников и войска в Европе и Азии СССР уже держал на прицеле. Когда в ходе войны в Корее генерал Макартур предлагал прибегнуть к атомным бомбардировкам Китая, президенту Трумэну пришлось учитывать вероятность советского ядерного ответа.

Если бы атомная дубинка была только в руках у США, американцы, скорее всего, применили бы её, не задумываясь, как обычную сверхмощную бомбу. Однако после испытания под Семипалатинском стало реальностью появление ядерного оружия сперва у двух, а затем у ещё большего количества сторон. СССР «подарил» бомбу Китаю, США поделились с Великобританией, генерал де Голль добился создания собственного ядерного оружия Францией, свой ядерный «н. з.» получил Израиль, вошли в ядерный клуб Индия и Пакистан, а не так давно обзавелась своим оружием и объявленная американцами «страной-изгоем» Северная Корея.

С 29 августа 1949 года ядерное оружие стало фактором великого геополитического равновесия, которое обеспечило человечеству вот уже семь десятилетий мирного развития без катастрофических больших войн и обозначило непереходимые границы суверенитета крупнейших цивилизаций, оказавшихся способными такое оружие создать. Появились «красные черты», которые лучше не переходить ни в одном конфликте, так как их нарушение вовлечёт в конфликт ядерные державы. А так как ни попасть в рай, ни «просто сдохнуть» никто досрочно не хочет, то все крупные геополитические игроки вынуждены и сами проявлять сдержанность и требовать её же от своих вассалов.

Испытание атомной бомбы. Фото: www.globallookpress.com

На планете царит мир, обеспеченный тем, что все сидят на одной пороховой бочке. Сегодня большинство экспертов исходит из того, что глобальный ядерный конфликт может возникнуть лишь в результате роковой случайности или действий психопата (о каковых, начиная со знаменитого «Доктора Стрейнджлава», сняты сотни фильмов). Сознательный выбор военно-политическим руководством крупной державы ядерной войны в качестве средства достижения геополитических целей представляется невероятным, так как это означает такой силы ответный удар, что в мире просто не существует геополитических целей, которые бы его стоили.

Хотя, разумеется, со всех сторон ведутся поиски решения проблемы. Как нанести ядерный удар и самому остаться безнаказанным. Прежде всего американцы, которым утрата ядерной монополии не даёт спать спокойно, рассчитывают на технологии «обезоруживающего удара». Но это решение пока, слава Богу, не найдено, тем более что с обратной стороны ведутся разработки технологий «мёртвой руки», которая обеспечит ответ в любом случае.

Но главным фактором самозащиты и ядерного сдерживания является моральная готовность к применению ядерного оружия. Не атакуют только того, про кого точно известно, что ответ за ним не заржавеет. И для такой готовности нужно ровно одно условие — уверенность в том, что ценность твоего народа, твоей страны, твоей цивилизации равна ценности целого мира.

В том, что такая уверенность у нашего руководства существует, в 1990-е годы порой возникали сомнения. Иногда казалось, что если из Вашингтона позвонят и скажут: «Мы в вашу сторону случайно выпустили сотню ракет, но просим вас из любви к человечеству не давать ответа, компенсируем деньгами и виллами в Майами», то в Кремле как минимум задумаются. Сегодня таких сомнений нет. Напротив, формула «Зачем нам мир без России?» прозвучала от российского лидера предельно чётко.

А главное — вызрело ценностное понимание того, для чего существует Россия, и почему её следует охранять всеми силами, включая ядерное оружие.

В 1949 году этот ответ не был очевиден даже для многих в самой России. Тридцать лет русские жили под игом кровавой коммунистической диктатуры, миллионы томились в лагерях, не менее полумиллиона человек ушли из СССР вместе с отступающими немцами, составив вторую волну эмиграции — и это после всего, что гитлеровцы творили на нашей земле. Даже мысль о ядерной войне Америки против СССР ужасала отнюдь не всех русских людей. Вспомним пасхальное послание 1948 года главы РПЦЗ, митрополита Анастасия (Грибановского):

Атомные бомбы и все другие разрушительные средства, изобретённые нынешней техникой, поистине менее опасны для нашего отечества, чем нравственное разложение, какое вносят в русскую душу своим примером высшие представители гражданской и церковной власти. Разложение атома приносит с собой только физическое опустошение и разрушение, а растление ума, сердца и воли влечёт за собой духовную смерть целого народа, после которой нет воскресения.

Глава РПЦЗ, митрополит Анастасий (Грибановский). Фото: pravoslavie.ru

Владыка Анастасий был пламенным русским патриотом, человеком проницательным и милосердным. И если из его уст вышли такие страшные слова, то лишь потому, что он был уверен в том, что коммунизм несёт в себе разложение русской души и гибель русского народа. Вопрос «Стоит ли существовать России, если она стала такой?» стоял для многих в то время очень остро.

И вот среди этих сомнений и отчаяния был явлен мистический знак, смысл которого становится всё более понятен с течением времени. Центр по изготовлению ядерного оружия был создан не где-нибудь, а в Сарове, городе, освящённом подвигом преподобного Серафима Саровского, великого подвижника, учившего тому, что цель жизни человека — в Стяжании Духа Святого, городе, удостоенном посещения царём-мучеником Николаем II, который лично, вопреки воле маловеров, настоял на канонизации батюшки Серафима, потому что обострённо ощущал мистические процессы, происходящие в русском духе.

И вот в этом средоточии русской святости и мистического духа был создан «Арзамас-16». Снаружи могло бы показаться, что фабрика оружия массового уничтожения оскверняет разорённую обитель великого подвижника. Но оказалось, что произошло нечто противоположное — само оружие оказалось мистически освящено этим соседством, обрело рядом с ним новый смысл. Не столько смысл «оружия мировой революции» или «защиты от реванша антисемитизма», которая занимала «атомных шпионов», сколько смысл неприкосновенности Русской Земли от агрессии извне.

Николай II в Сарове. Фото: www.globallookpress.com

Ядерное оружие СССР сделало невозможным свержение коммунизма при помощи внешней интервенции, предоставив это дело внутреннему духовному процессу самого русского народа. И процесс совершился достаточно быстро.

Если бы Россия освободилась от коммунизма под ударом извне — «милостью» Гитлера или Трумэна, — то это мнимое освобождение оказалось бы политическим концом русской государственности, культуры, цивилизации. После таких поражений нации уже не приходят в себя, даже в самых благоприятных обстоятельствах. Посмотрите на Германию, которую насильственно освободили от нацизма, и которая пала перед толерантностью.

«Ядерный зонтик» был и остаётся той гарантией, благодаря которой процесс духовного выздоровления России шёл без прямой угрозы нашему суверенитету, протекал сравнительно мирно (хотя и всё равно с тяжкими издержками). Вот уже почти тридцать лет нам пытаются привить «немного демократии» при помощи всевозможных НКО и освободительных движений, но стукнуть по столу ядерным кулаком и продиктовать нам политические условия Запад не может.

Выйдя из коммунизма, Россия благодаря ядерному оружию получила возможность пойти своим путём, не оформляясь ни к кому в геополитические «шестёрки». И чем дальше, тем в большей степени выявляется лицо этой преодолевшей коммунизм возрождённой России — это самобытная держава-цивилизация, всей своей мощью охраняющая православные христианские ценности, лежащие в основе исторического пути русского народа.

Это лицо настолько «немодно» и «несовременно» для нынешнего мира, ещё недавно искренне грезившего либеральным «концом истории», что, конечно, без ограды в виде ядерной триады становление такой государственности и такой идеологии в условиях политической и экономической разрухи после Холодной войны попросту было бы невозможно, его бы насильственно прервали. И так выясняется сокровенная «саровская» мистика всего того, что произошло с нами в последние 70 лет.

Ядерное оружие было дано не Сталину для Холодной войны и мировой революции. Свою войну против Бога и здравого смысла большевизм проиграл, несмотря на ядерную мощь, потому что не мог не проиграть. Ядерное оружие было дано России и для того, чтобы конец большевизма не прихлопнул её с концами, и для того, чтобы она могла явиться миру в своём вызывающе традиционном и оскорбительном для либерального миропорядка облике.

Потому и было это оружие дано не абы где, а через временно разорённую, но ныне возвращающуюся в прежней красе обитель батюшки Серафима.

Обитель батюшки Серафима. Фото: www.globallookpress.com

Он ведь для нас святой не только прошлого, но и грядущего. Если мы верим его пророчеству, его «Дивеевской тайне», то он ещё придёт перед Концом Всего, чтобы открыть в Дивееве проповедь всемирного покаяния. Это значит, что у Святой Руси, по серафимову пророчеству, есть не только прошлое, но и будущее. Мы живём в эпоху не только «после Серафима», но и в эпоху «до Серафима». И то оружие, которое служит абсолютной оградой России, дано нам именно для того, чтобы дожить это «после» и «до».

Этот комплекс идей, это понимание военного и духовного начала русской истории автор этих строк много лет назад назвал «атомным православием». Понятие прижилось. Даже западные исследователи сегодня признают, что именно связь мощи ядерной державы и эсхатологических православных ценностей является отличительной чертой современной русской идеологии (см. монографии Jardar Ostbo «The New Third Rome. Readings of a Russian Nationalist Myth» и Dmitry Adamsky «Russian Nuclear Orthodoxy. Religion, Politics, and Strategy»).

И тем печальнее, что мы сами начинаем отказываться от того, что уже осознано миром как часть нашей идентичности. Например, недавно со стороны ряда иерархов прозвучало предложение отказаться от совершаемого много лет чина освящения ядерных ракет и боеголовок, поскольку Церковь благословляет лишь личное оружие и не может благословить применение оружия массового уничтожения.

Позволю себе не согласиться с таким подходом. Во-первых, если мы верим в реальную силу церковного освящения, то оно включает в себя остережение от бесов, а значит, от всевозможных «случайностей», с которыми прогнозисты и связывают основную ядерную угрозу в современном мире. Освящать ядерное оружие нужно как раз для того, чтобы оно не взорвалось и не самоприменилось. А во-вторых, оружие, которое охраняет русскую православную цивилизацию, в определённом смысле ещё более важно и заслуживает ещё большего благословения, чем личное.

Если мы сегодня имеем Россию, которая может свободно молиться Богу, которая не задавлена сектантством под именем религиозной свободы и гей-браками под именем свободы гражданской, если мы можем быть в современном мире православными не только на личном, но и на общественном уровне, то вклад внешнего ядерного суверенитета в эту нашу внутреннюю свободу во Христе невозможно переоценить.